«Нам нужен зритель – союзник Островского»

«Нам нужен зритель –  союзник Островского»
Фото: gikursk.ru
Русский театр – особое явление в искусстве: здесь слово «провинциальный» звучит не пренебрежительно, а напротив, почтительно.

Именно глубинка дала России лучших отечественных актеров: от курского крепостного Михаила Щепкина до солдата из Норильска Иннокентия Смоктуновского. А наш Пушкинский театр готовит премьеру спектакля, который, как можно надеяться уже сегодня, должен стать ярким событием. Такой вывод сделал корреспондент «ГИ» в беседе со страстным энтузиастом своего дела, достойным учеником замечательных мастеров. 18 февраля зрителя ждет постановка пьесы «Бешеные деньги» Александра Островского. А ставит ее Павел ПРИБЫТОК.

Имя режиссера окружено уважением на множестве подмостков от Керчи до Вологды, говоря словами автора, которого Павел Прибыток обожает, зная все его огромное наследие. Впрочем, кажется, не найти в многовековой театральной библиотеке того, что сокрылось бы от внимания нашего гостя: то он вдруг перевоплотится в... героиню трагедии «Ифигения», то проведет параллель между «Лесом» и «Вишневым садом», и досадуешь на самого себя: ну как же раньше можно было этого не заметить! Но вот парадокс: несмотря на мальчишеский задор, на готовность к поискам и рискам, Павел Прибыток старомоден. Да-да, пока после «набегов» иных режиссеров-рвачей в душах зрителей и актеров остается лишь выжженная земля, ученик замечательных преподавателей Зиновия Корогодского, Михаила Борисова и Валерия Фокина  не жалея сил  бьется над поисками истины, которую вложил писатель в свое творение.
– Павел Владимирович, вы служите театру и как актер, и как режиссер. Наверное, нелегко «перестраиваться»?
– Да, это требует усилия воли. И психологического напряжения. Когда отвечаешь за постановку, нужно видеть спектакль целиком, хотя бы в общих чертах. Но пытаюсь не отягощать актеров ненужными нравоучениями, а, образно говоря, «взрывать» их изнутри. А они, со своей стороны, должны каждый день подогревать интерес к роли. Чем больше обстоятельств с ними накопаешь, тем интереснее их преодолевать. Каждая пьеса – новые поиски. Вот и в Курске строю взаимоотношения с талантливыми, замечательными артистами, чей потенциал существенен и очевиден. Всего я поставил уже 37 спектаклей...
– Каким будет лейтмотив «Бешеных денег»? Наверное, «Из бюджета не выйду» - слова главного героя Василькова. Что ж, принцип разумный, особенно в пору разгулявшегося кредитного рабства. Но все же слишком уж разные отзывы можно прочесть об этом персонаже. Поделитесь секретом, плох ли он, хорош ли?
– Островского за этот образ ругали все кому не лень, Васильков ставил в тупик и критиков, и зрителей. Начиная разбираться, взглянем на календарь: 1870 год, только девять лет прошло со времен великих реформ Александра II, включая отмену крепостного права. В России появляются капиталисты...
– ...которые, подобно Василькову, интересуются всем на свете, даже строительством Суэцкого канала…
– ...и привозят из Америки первые экскаваторы! Момент этот – величайший перелом, и социальный, и духовный. Россияне еще не осознали, как им дальше жить. Вот перед нами Лидия Чебоксарова –  девушка на выданье, только формирует духовные, нравственные ценности, еще не знает, что такое любовь. И – попадает в круг Кучумова, Телятева и Глумова, которые начинают с ней играть. А Василькова девушка не рассматривает как жениха, высмеивает, маме говорит: «Он сумасшедший, о чем вы можете с ним разговаривать, какие такие экономические законы он выдумал?»/ Плюс этот злополучный нижегОрОдский говор. Но уж если такой сказал – значит, сделал. Разглядеть такого человека, как Васильков, сложно за неприглядной грубой оболочкой. Это человек дела. С высшим инженерным образованием. Достиг всего сам. Говорит по-французски, по-гречески, по-татарски… Прошел школу десятников.
– Как там у Некрасова: «Грабили нас грамотеи-десятники...»


–  Нет, здесь другое. Помните, Савва говорит: «Я никакой красавице не позволю сделать из себя вора». А когда Лидия высмеивает его и уезжает – это событие исключительное, унижение мужчины – дальше некуда. Но он в финале приходит и говорит: «Я заплатил долги». Значит, им руководило одно чувство. Он просто ее любит. Но… противостоит этим бешеным деньгам, что кипят у нее в крови. А это – зараза. Например, мне известны три случая, когда люди все имущество оставляли в казино. Там, где деньги возникают за один вечер,  и уходят в один час. Даже сегодня такое происходит, несмотря на запрещающие нормы. Всегда было, есть и будет. Ну а Васильков угадал, что происходит с обществом, стал востребованным и сделал капитал на своей профессии. Я во время подготовительной работы над спектаклем посмотрел статистику: в 60-е годы XIX века в России было построено около 13 тысяч километров железных дорог и сопутствующих сооружений благодаря таким людям, как Васильков. И его предложение любимой женщине пойти в экономки – конечно, педагогический ход, а не наказание. В это время Островский еще и переводил Шекспира  и написал на титульном листе: «Усмирение своенравной».
– Представьте себе, в ходе разговора и у меня возникла ассоциация с «Укрощением строптивой»…
– Да, как и предприимчивому веронцу Петруччо, Василькову порой достается. Мол, капиталист, эксплуататор, бездушный, сухарь… Но это же не так! С каким трепетом он относится к девушке! Ценит Рафаэля и Веласкеса, способен к самообразованию и самовоспитанию. Сегодня, говорит Островский, век практический. Мошенничество, плутовство неактуальны. Ну, обманешь раз, другой, третий... Чем заканчивается история Кучумова? Он становится просто посмешищем. И уже в финале, когда Лидия сдается: «Нашла коса на камень. Я принимаю ваше предложение, потому что нахожу его выгодным», Васильков произносит сакральное: «Но знайте, что я из бюджета не выйду. Только бешеные деньги не знают бюджета». И разве эти слова характеризуют героя как какого-то законченного скрягу, Гобсека? Васильков убежден: деньги должны работать! Вспомним реальных российских предпринимателей, носивших имя Савва: Мамонтова, Морозова... Скольким художникам, театральным деятелям они помогли! Вкладывали деньги в развитие культуры, техники  и делали это сознательно. Я иду по Москве и вижу, что до сих пор служат людям кварталы, построенные на средства купцов-благотворителей. Уж не говорю про легендарного Эйнема, который упоминается в нашей пьесе. Основатель кондитерской фабрики, которая теперь называется «Красный Октябрь», с каждого проданного фунта печенья жертвовал пять копеек серебром на благотворительность, его рабочие получали жилье, различные дотации, лечение, а потом солидную пенсию.
– Кстати, самому драматургу император тоже пожаловал пенсию, но ни она, ни постоянно идущие на сцене пьесы от стеснения в средствах Островского так и не избавили... Печальная судьба гения, не правда ли?
– Да из него потом выросла вся дальнейшая русская драматургия! Надо просто внимательно читать. Простор для творчества бесконечный. По моему убеждению, Островский необходим прежде всего актерам: их надо воспитывать на родном наследии. Француза – на Мольере, Расине, и он сможет играть все, от Шекспира до Ионеско. А если ты русский,  учись на Тургеневе, Достоевском.
– Кстати, говоря об актерском составе, спрошу: почему обе главные роли вы доверили исполнителям очень молодым, не слишком обстрелянным?
– Между прочим, уж точно «обстрелянными» являются Александр Сергеевич Швачунов и Эдуард Николаевич Баранов. Они замечательные, на них держится очень многое, оба на своих местах, один легкий, искрометный, другой жесткий, язвительный. А критерий распределения для меня один: не заслуги и количество сыгранных ролей, например, а природа артиста.
– То есть внешние данные, как в классификации Мейерхольда, выделявшего по 17 мужских и женских типов?
– Не только. Я посмотрел несколько спектаклей, не буду сейчас говорить, где я увидел Сергея Тоичкина, где Дашу Ковалеву, а Юлю Высочиненко вообще смотреть было негде: она только поступила в труппу. Я общался с нею в приватной беседе, спрашивал: «Сможешь?» «Да, – отвечала она, – очень хочу». «Теперь посмотрим, что у тебя внутри, за занавеской». И на репетициях я убеждался, что сделал правильный выбор. Тоичкин привлекает желанием понять истину, идти напролом. Но репетиции продолжаются, в нашем деле ничего случайного не бывает. Ради единой реплики, мизансцены изводим «тысячи тонн словесной руды». Нужно, чтобы все голоса сложились в аккорд, в ансамбль. Только тогда есть шанс приблизиться к тому, что написал Александр Николаевич. А все эти изыски, когда классику начинают корежить и вязать из нее узлы, раздевать в ненужных местах... – «пробрасывая» автора, эту битву мы проиграем. Со зрителем надо разговаривать честно, не лукавя, не вокруг да около. Зритель умный (а дураков сегодня нет, я убежден) просто встанет и уйдет: «Извините, ребята, но дальше играйте без меня». А нам нужен союзник театра, союзник Островского.

Автор: Павел РЫЖКОВ

 
По теме
В Центре молодежи города Железногорска прошла встреча допризывной молодежи с ветераном ВС России – Владимиром Климентьевым, участниками СВО – Леонидом Порохней и Иваном Корсаковым,
Туберкулезу – нет! - ЮЗГУ В Юго-Западном государственном университете состоялась встреча студентов с врачом-эпидемиологом Марией Мосиной.
ЮЗГУ